Для жителей Петербурга архитектура — понятие неоднозначное, многие современные шедевры воспринимаются ими в штыки. Как создавать действительно выразительные и незаурядные объекты, совмещая интересы заказчика и потребителя, знает генеральный директор «Архитектурного бюро А2» Андрей Парфенов. — Недавно вы принимали участие в главном архитектурном событии города — VII биеннале «Архитектура Петербурга»… — Да, публике и профессиональному сообществу были показаны некоторые проекты нашего бюро, реализованные в последние два года. — А вообще как давно вы работаете? — «Архитектурное бюро А2» существует с 2011 года, уже 8 лет. И за это время мы разработали более 30 частных и государственных проектов и концепций, более 20 из них было реализовано. Очень неплохой показатель — 80 процентов! В портфолио бюро — проекты жилых комплексов и общественно–деловых зданий, частных домов и спортивных сооружений.

На Васильевском станет легче жить, но не сразу, плохая архитектура в массовом сегменте - закон жанра, а крупные градостроительные проекты требуют своеобразных «жертв». «Фонтанка» поговорила с бывшим главным архитектором Петербурга, возглавлявшим комитет по градостроительству и архитектуре с 1992 по 2004 год, – Олегом Харченко. Народный архитектор РФ, член-корреспондент Академии художеств России, академик Международной академии архитектуры, ныне – генеральный директор компании «УРБИС.СПБ» Олег Харченко 23 года назад «вот этими руками» нарисовал контуры прокладки ЗСД, 20 лет назад наметил трассу моста Бетанкура. Новые выезды с Васильевского, грандиозный ВСД и современные общественные пространства на пустырях сейчас тоже кажутся далекими – но их нужно просто дождаться. Градостроительство – очень долгий процесс. - Олег Андреевич, авторы идеи намыва на Васильевском острове, как и их предшественники, преследовали благие цели – создать новый морской фасад Петербурга. Но что-то пошло не так – эта часть острова постепенно превращается в обычный спальный район. По вашему мнению, почему это происходит? – Первый намыв 50-х годов – это грандиозный советский государственный проект по выходу Ленинграда к морю. В 2003 году мотивом нового проекта намыва было создание морского пассажирского порта. В советское время государство выступало единственным инвестором, заказчиком и исполнителем строительства, а архитектуру ангажировали как идеологическое искусство. Так что первый проект, разработанный под руководством Николая Баранова, нес идею. Он повторял академический композиционный строй береговых линий Петербурга, построенных на контрасте горизонтальной линии низких фасадов и высоких акцентных сооружений. Предполагалась линия из пятиэтажных зданий с четырьмя высотными акцентами в виде вертикальных зданий в 14 – 15 этажей. Как мы видим, ни одной из этих вертикалей там сегодня нет.

Архи.ру: – С чего начался ваш путь в архитектуру? Анатолий Столярчук: – С приезда в Ленинград. Я родился в небольшом украинском городе Каменец-Подольске и учился в обычной школе. А когда приехал в Ленинград, понял, что хочу быть архитектором. Перед поступлением в Академию художеств у меня за плечами был лишь художественный кружок и частные уроки рисунка, то есть по сути я был «белым листом», поэтому впитывал всё, как губка. У меня были замечательные педагоги: помимо Сергея Борисовича Сперанского, в мастерскую которого я попал после второго курса, это были известные архитекторы Александр Яковлевич Мачерет, Валериан Степанович Волонсевич, Натан Наумович Трегубов. В Академии была удивительная аура, которая меня подпитывала и потом. – Если я попрошу вас назвать основные этапы вашей профессиональной жизни, вы какие назовёте? После армии я четырнадцать с половиной лет проработал в нашем знаменитом ЛЕНПРОЕКТе, в мастерской №2 Логина Логиновича Шретера (потом её возглавляли Жан Матвеевич Вержбицкий, Николай Илларионович Апостол), став под конец заместителем руководителя. В 1989 меня пригласили стать руководителем мастерской в ЛенЗНИэп, где я затем проработал девять лет. Когда-то этой мастерской руководил Сперанский, моими коллегами были Виктория Эммануиловна Струзман, Марк Борисович Серебровский… Для меня это было высокой планкой.

Молодые архитекторы из петербургского бюро «FUTURA-Architects», помимо проектной деятельности, активно занимаются общественными проектами, налаживая коммуникации в среде своих коллег. Еще они с особым чувством относятся к архитектурной графике: все в бюро — прекрасные рисовальщики. «FUTURA-Architects» издает собственный журнал об архитектуре, где все иллюстрации — нарисованы от руки. Про деятельность мастерской нам рассказал ее глава Олег Манов. «FUTURA-Architects» основано в 2012 году. До этого руководитель бюро Олег Манов девять лет проработал в мастерской ведущего петербургского архитектора Евгения Герасимова, в частности, над такими проектами, как жилой дом «Венеция» и гостиница на площади Островского. У нас, конечно, родился вопрос, как проектирование в стилях, которым знаменит Герасимов, могло соединиться с футурными устремлениями начинающего бюро. На это Олег Манов нам заметил, что неверно ассоциировать «FUTURA-Architects» с футуристами, и что и в футурной архитектуре есть место орнаментам, традиционному членению и пропорциям фасадов. Главное правило — никого не копировать, в том числе и самого себя, и постоянно изобретать что-то новое.

Архитектор Святослав Гайкович, несмотря на критику, считает здание бизнес-центра «Толстой сквер» своим удачным проектом. В беседе с «Карповкой» глава архитектурного бюро «Студия-17» рассказал, почему выступает за современную архитектуру, но не любит Мариинку-2, из-за чего современные постройки не смогут стать памятниками, и заявил, что градостроительные ошибки существовали во все времена. — Нет ли у вас гордости за какие-то свои проекты? Говорят, что вы высоко оцениваете бизнес-центр «Толстой сквер». — Насчет гордости — умолчим. Но есть любовь к определенным результатам. Я очень люблю здание театра «Лицедеи» на улице Льва Толстого, хотя его многие считают грубоватым. В свое время Ира Бебель писала в «Капители», цитирую: «И пройдет еще много времени, покуда это здание перестанет быть грубой заплатой на нежной ткани застройки Петроградской стороны». Но с тех пор прошло много времени, я думаю, потихонечку грубая заплата ст

В 2013 году в Петербурге стартует программа, направленная на сохранение исторической застройки. Во всяком случае, так заявлено официально. Что будет на самом деле, неизвестно, наверное, даже самим создателям. Однако споров вокруг программы немало. Наш сегодняшний собеседник, руководитель архитектурного бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры» Юрий Земцов, автор жилого дома на Шпалерной и «Стокманна» на Невском, относится к противникам идеи массовой реконструкции. — К массовой реконструкции я отношусь отрицательно. Реконструкция городских кварталов когда-то, в советское время, была. Тогда не существовало никаких градозащитных организаций. И достаточно часто кварталы вычищали внутри целиком, оставляя только корочку вокруг. Надстраивались дома. Все это делалось достаточно радикально. Мне же представляется, что для сохранения центра реконструкцию надо вести по отдельным земельным участкам, отдельным домам. Нельзя полностью вычищать дворы. Естественно, какие-то сносы внутри квартала возможны, но к этому нужно относиться очень выборочно и тщательно, для того чтобы сохранить эту городскую ткань. Ведь город — это не деревня. Город изначально плотное жилое образование. И оно сложилось на протяжении долгого времени. Это результат развития города.

— Какие сооружения своего прадеда вы особенно цените? Максимилиан Егорович построил замок Александра III в крымской Массандре, дворцы великих князей Алексея Александровича на Мойке (Дом музыки) и Михаила Михайловича на Адмиралтейской набережной, отделал интерьеры в особняке Половцова на Большой Морской улице (Дом архитектора), во дворцах великих князей Владимира Александровича на Дворцовой набережной (Дом ученых) и Павла Александровича на Английской набережной. Но его, пожалуй, главная работа — Музей Училища барона Штиглица с залами в стилях от Франциска I до Людовика XVI, Рафаэлевской галереей, залом «Теремок» в русском стиле, а также совершенно выдающимся атриумом с гигантским стеклянным куполом, первым подобным в России, конструкцию которого Месмахер рассчитал сам. Мне лично очень дорог его менее известный проект, здание Архива Государственного совета (Архив ВМФ) на Миллионной улице, напротив подъезда с атлантами Нового Эрмитажа, — там была проделана колоссальная работа по созданию микроклимата для хранения документов. Это близко мне, потому что, по моему мнению, архитектор — не человек, рисующий фасады, а тот, кто влияет на стиль жизни. Такой подход к работе включает в себя разработку архитектуры, конструкции, вентиляции, электрики, водопровода, освещения, интерьеров. Разумеется, архитектор не должен сам знать и делать все, но он может контролировать и координировать работу специалистов множества профессий, задавая идеологию объекта.