Архитектор Святослав Гайкович, несмотря на критику, считает здание бизнес-центра «Толстой сквер» своим удачным проектом. В беседе с «Карповкой» глава архитектурного бюро «Студия-17» рассказал, почему выступает за современную архитектуру, но не любит Мариинку-2, из-за чего современные постройки не смогут стать памятниками, и заявил, что градостроительные ошибки существовали во все времена.

— Нет ли у вас гордости за какие-то свои проекты? Говорят, что вы высоко оцениваете бизнес-центр «Толстой сквер».

— Насчет гордости — умолчим. Но есть любовь к определенным результатам. Я очень люблю здание театра «Лицедеи» на улице Льва Толстого, хотя его многие считают грубоватым. В свое время Ира Бебель писала в «Капители», цитирую: «И пройдет еще много времени, покуда это здание перестанет быть грубой заплатой на нежной ткани застройки Петроградской стороны». Но с тех пор прошло много времени, я думаю, потихонечку грубая заплата стала всего лишь брутальной, а потом срастется.

— Почему, на ваш взгляд, это здание так негативно воспринимается?

— Я проявлю некоторую толстокожесть и некое самомнение. Я видел, что какие-то борзописцы писали о пожаре на крыше здания, которые многие признают самым уродливым зданием Петроградской стороны (господин Гайкович явно намекал на журналистов «Карповки». — Прим. ред.). Но на каждый чих мил не будешь. Здание заметное, кому-то не нравится.
Сегодня был в травмпункте в Первом меде напротив этого здания. Когда меня перевязали и пожелали подольше не встречаться, я говорю: вы меня все-таки запомните. Женщина завотделения и мужчина доктор стали спорить об архитектуре. Доктор говорит: «Сильная архитектура», а заведующая: — «Будто там раньше что-то красивое было». Доктор: «Помилуйте, там же киоск стоял!» А ей, как многим, мерещится люстра в доме Барановского.
Я этот дом люблю. Он такой загадочный, богатый, сказочный. Это заказчик ориентировал — Виктор Соловьев. Он выступал идеологом, но диктовали свои условия и инвесторы. Как мне кажется, нам многое удалось. Хотя нет ударных интерьеров, получилось интересное содержание. Здание живет своей определенной жизнью — сочиненный нами организм явно жизнеспособен.

— А как вы вообще относитесь к современной архитектуре и, в частности, к такой петербургской особенности, как стилизованная под историческую застройку архитектура?

— В каждую эпоху архитектура должна представлять эту эпоху. Так всегда было. Стилизаторство с этой точки зрения, как правило, является неверным ходом. Хотя в архитектуре, как и в любом искусстве, главный критерий — практика. Бывает, что стилизация вышла удачной, что она явилась правильным развитием стиля, к которому апеллирует. Но это является исключением.
Настойчивые попытки сказать, что Петербург закончился как объект развития истории, — это мнение людей, которые не чувствуют в самих себе творческого потенциала. Однако без нового архитектура так и застыла бы на уровне египетских пирамид или, на худой конец, на уровне ренессанса и барокко.
Считается, что архитекторам нашего времени негоже заявлять каким-то образом о своем времени. Таким образом, они лишаются права на развитие, и это совершенно неправильно. Если человек скромный и считает, что он сам не может ничего нового сделать, — полдела. Но когда всему поколению отказывается в праве развивать архитектуру в свое время — это уже презрение к собственному народу, признание того факта, что интеллектуальное начало у народа исчезло. Думать: все, что можно было сделать, уже было сделано, — неправильно, бесперспективно и обидно даже с точки зрения истинного патриотизма.

«Толстой сквер»

— Какие в Петербурге есть удачные примеры отражения своего времени за последние два десятка лет?

— Для меня самым классным примером является дом Земцова на Шпалерной улице. Он подвержен жесткой критике с точки зрения градостроительства — мол, он плохо относится к Смольному собору. На мой взгляд, здание повышает статус территории и относится к собору так же, как и предыдущие строения.
У того же Земцова есть классный дом, который критиковали меньше, но делали это скорее по инерции исходя из общей идеи запрета любого вмешательства в центр. Речь о жилом доме на Фонтанке, 1, около Инженерного замка. Это блестящий пример включения нового в старое. Сделано это тактично, но при этом работа ни в коей мере не выглядит стилизаторством. Это настоящая современная архитектура, которая изящно соседствует с такими ответственными объектами, как Инженерный замок и набережная Фонтанки с низенькими строениями. Стеклянный дом Рейнберга в начале Казанской улицы тоже является хорошим примером.

С полной версией интервью можно ознакомиться по ссылке:
https://kanoner.com/2013/08/09/128379/